"У пустоты так много лиц"
Когда я был маленьким, то думал, что весь мир – это наш огромный особняк, игрушки – подарки Бога за хорошее поведение, а вся жизнь будет наполнена весельем и беззаботности. Солнце никогда не погаснет, а звёзды будут появляться каждую ночь. Я хотел любоваться ими всю жизнь, протягивая руку и мечтая дотянуться хотя бы до одной, чтобы ощутить её волшебство и восхищение. А потом рассказывать об этом родителям и маленькой сестрёнке, прикасаясь к ними своими ладошками якобы даря всю полученную энергию и магию. Тогда мне было около 4 лет.
Но время шло. Я рос не как все. С ранних лет научился писать, читать. Десятки учителей окружали меня, знакомя с реальностью: они развеивали моё представление о прекрасной жизни, показывая все те трудности, с которыми сталкивается каждый простой человек. Но всё же, в глубине души, я не переставал верить в чудеса. Усердно занимался, изучал в семь лет материал за четвёртый-пятый классы, уже достаточно хорошо для своего уровня знал такие языки, как французский и английский. Отец неоднократно устраивал «балы», куда съезжались представители разных влиятельных компаний, в том числе и иностранных. Многие поражались моими способностями. Я слышал много похвалы в свой адрес. Уже в это время осознавал, каким будет у меня будущее. Но не мог смириться с этим.
Я восхищался своим отцом и до сих пор вспоминаю его уроки фехтования и пианино. Он был из числа аристократов. Обычно, в моём представлении, такие богачи были надутыми и толстенькими. А мой отец... Он был в прекрасной форме, высок и очень серьёзен. Он любил всех нас, а мы его. Я хотел быть таким как он.
Маму я очень любил. Был ей избалован, её любовью ко мне. Тихая, спокойная, молчаливая, постоянно улыбающаяся – все эти черты придавали ей некую молодость и невинность. Она, как и отец, неплохо владела мечом. Они познакомились там. Когда мне рассказывают их первую встречу, то отец с матерью заливаются смехом. А потом, далее, она незаметно вытирает слезы. Там погибали люди: кого убивали, обескровливали, насиловали или же жестоко разрезали живьём. Если разговор заходил об этом месте, то мать начинала дрожать, умоляюще смотреть на своего мужа будто прося, чтобы меня не ждала эта же участь. Но я, выпрямившись, прерывал её со словами: «Я буду как папа! И защищу всех вас!». Отец лишь кивал головой. Но тогда я не представлял, что судьба, которую я так ждал, о которой бредил, разрушит меня и моё сердце на тысячи осколков, причинит вечную боль и будет медленно меня губить...
У нашей семьи было много врагов. Род Блэков – одна из древних и влиятельных семей. Нас уважали, считались с нашим мнением. Но многие и ненавидели. Отец имел статус 1 степени силы, а мать – 2,5. Это очень почётно, придавало покорность к себе. Из-за большого риска меня с сестрой не выпускали за пределы ворот. Поэтому я часто сидел в библиотеке и читал книги разных писателей и философов. Из них я многое узнал о жизни – что самое страшное чувство – это одиночества и опустошённости. Мне это было незнакомо, ведь я был окружён людьми, которым дорог. Не боялся будущего, продолжал жить с полной уверенностью в завтрашнем дне.

Это было зимней ночью...
Весь дом спокойно спал. Кроме отца – он с задумчивым видом, докуривая сигару, смотрел в окно. Ему не спалось – душа разрывалась, ждала чего-то.
В это время меня обнимала сестрёнка, пытаясь согреть своё крохотное тельце, а я, свернувшись калачиком, прижимал её как можно близко к себе. Наверно, мне было страшно, я тоже чего-то ждал...
Дверь распахнулась, сквозь которую теперь влетал снег. В проходе стояла тёмная фигура, от которой доходила зловещая аура. Отец вскочил, достал свой меч и выбежал на лестницы, а за ним и мать...
- Джекоб! Джейкоб! Проснись!
- Мама? – сонно смотря на её, всё так же прижимая сестрёнку, я пытался понять, что она шепчет. С плеч, рук и ног местами текла кровь, а лицо было в саже. Всё внутри у меня разрывалось, по воздуху дошёл запах гари, крови, а из коридора слышны были звуки борьбы, мечей, криков.
- Не выходи из комнаты. Возьми Клару, выпрыгивай из окна и как можно быстрее беги к дороге. Там будет дядя...
- Мама...
-Прошу тебя, Джейкоб. Позаботься о сестре – она в последний раз наклонилась ко мне и поцеловала в макушку. От её лица исходил жар. Я не мог пошевелиться, оторвать от неё взгляд. Всё внутри просто кипело. Она выбежала из комнаты, а Клара уже начала тянуть меня за рукав ночнушки:
- Бра-тик, что происходит?
Я не слышал её, я пытался разобрать звуки за дверью. Вдруг мамин крик, имя отца, снова яростный крик, а потом невыносимая тишина. Мои нервы не выдержали и я спрыгнул с кровати, уговорив сестрёнку сидеть тихо, как мышь. Схватив свою катану, я выбежал за дверь...
Ужас... Страх... Внизу, на первом этаже лежали окровавленные и растерзанные трупы слуг, медленно сгорающих в алом огне. Шторы, мебель так же были объяты пламенем. А в центре, в круге, выложенном узорчатой плиткой, был отец, проколотый несколькими штыками, деревянными колами в сердце, руки, ноги, создавая вид Иисуса Христа. Моё тело задрожало, в горле не хватало воздуха. Хотелось кричать, разорвать всё в клочья.
Вдруг, справа от себя, послышался звук глотания... И моё имя. Я обернулся...
- Ма..ма
В объятьях этого чудовища в человеческой шкуре, вонзившего свои поганые, длинные и острые клыки в её плоть, мать медленно умирала. Последний вздох. Он заметил меня. Его кровавые глаза направлены на меня. Небрежно вытащив свои клыки из шеи матери и без всякой жалости бросив её мёртвое обескровленное тело на пол, он направился ко мне, нагнув голову на один бок. Он был высок, выше меня в один – полтора раза; слажен фигурой. А озарение его тела языками пламени создавали образа самого дьявола из Ада.
Моя ярость, ненависть заставила действовать неожиданно для самого себя. Я был слишком охвачен эмоциями. С разгона, впившись руками в рукоять катаны, я попытался нанести удар, громко кричав, этим самым выпуская всю боль. Он с лёгкостью остановил меня и взял лезвие в свою окровавленную до локтя руку. Я впервые был так заворожен, и в то же время напуган. Мне было страшно. Сердце предательски билось громко и очень часто. Уже кружилась голова, но я никак не мог отвести от него своих уже заслезившихся глаз. А он наблюдал за мной, нагло улыбаясь и насмехаясь:
- И такой сопляк есть потомок Блэков. Бездарность. Дети так хрупки, - резким движением он приблизил меня к себе и с силой сжал моё запястье, заставив кричать от боли его пальцев, проходивших сквозь мою руку и ломая мне кость. Слёзы покатились градом.
- Мужчина никогда не плачет. Все людишки живут лишь эмоциями, надеясь, что это оправдание всегда защитит. Как глупо. Стоит лишь разочаровываться в чём-то, так вы сразу же начинаете ныть о своей бездарной и никчёмной жизни. И так вы проваливаетесь в бездну, пустоту, молите о помощи, - стиснув зубы, он ещё сильнее сжал кулаки. По его рукаву уже текла струйка моей крови.
- Ты слабак, как и твои родители. Презираю.
- Т.ты.. Сво...лочь – сил говорить у меня не было. Он лишь ухмыльнулся, резко дёрнув мою руку вверх. Я закричал на весь особняк. Боль была адская. Ему это нравилось:
- В таком случае докажи... Докажи, стань мне достойным противником.
После этого его рука прошла прям в моё сердце. Всё... Я умирал... Он прикоснулся к моему быстро стучащему сердцу, слегка поглаживая, и так же резко вынув её из меня. Я пал на колени, больше не мог ничего соображать. А потом он рассмеялся, взял меня за шкирку и выбросил через окно над входной дверью. Я пал на снег, не шевелился, с раскрытым и глазами. Сердце постепенно сбавляло удары. Через пару секунд до ушей дошли визги и крики...Клара. Я сглотнул её имя.
Сзади послышались скрипы тормозов. Ко мне подбежал дядя. Он тряс меня за плечи, пока другой человек показывал на дом, уже полностью объятый огнем на первом этаже. Дядя отпустил меня и уже бежал к нему, как тот человек пытался его становить, обхватив его сзади руками. Вдруг взрыв... Весь особняк горел... А там мои родители...слуги...сестра. Я не выдержал и стал умирать, погружаясь в пустоту...

Прошло 10 лет. Я до сих пор помню этот день. Всё изменилось в один момент.
Я ненавижу жизнь. Презираю всех и каждого.
Начал пить, курить, спать с девушками. Но основная деятельность – убивать вампиров, ища этого дьявола, погубившего мою жизнь. Время от времени я смотрюсь в зеркало, проводя взглядом по татуировке с замысловатыми узорами, прикрывающая шрам от его рук. Моё сердце бьётся, но душа исчезла. Я живу физически. Мной всё восхищаются окружающие, девушки, представляя меня обнаженного в постели. Бесят. Они готовы на всё, лишь бы я переспал с ними. Мне это нужно, когда в голову приходят воспоминания, а алкоголь нисколь не помогает. А в этот день, день, изменивший меня, я прихожу на кладбище и ложу на каждую могилу по одной чёрной розе. И так стою около всей ночи. Грёбаная жизнь.
И совсем недавно, у очередной девчонки зазвонил телефон с мелодией и словами "У пустоты так много лиц". Я лишь усмехнулся. Эти слова отпечатались в памяти. Я часто рассуждал об этом. Слишком рано вырос, слишком рано понял, что такое боль и безжалостность. Да, я погружён во мрак. «Много лиц» - согласен. Пустота может быть как просто комната без освещения, а так же синонимом «одиночества».
Закуривая очередную сигарету, я смотрю на звёзды. Но на моём лице уже нет той улыбки и желаний дотянуться до них. Но, похоже, привычки не исчезли: я залезаю на крышу и смотрю на них. Вспоминая все созвездия. Вместе с ними приходят и воспоминания, одновременно согревающие меня и причиняющие боль в груди. "У пустоты так много лиц" – и я одно из них.